Афоризмы, как жемчужины, в великом множестве разбросаны в письмах А.К. Лядова
"Что такое весь мир? Это война «живота» с душой..."
"Жалость — есть высшая справедливость".
"Похвала — воздух, в котором расцветают розы добродетели".
"Толпа — это чудовище без глаз, без ушей, без обоняния, без осязания..."
"В искусстве — спасение и ответы на все вопросы".
"Мысль, что у вас нет заступников, должна подымать, а не пугать".
"Все должны быть сыты, но не все должны быть равны".
"Каждый человек одинок, каждый выкрашен в "свою краску", которая ему только и присуща..."
"Сильное чувство, как мороженое, пока его вертишь — крепнет, а перестал..."
Размышления А.К.Лядова
"Надо быть аристократом чувства, ума и вкуса. Особенно развивать надо вкус".
"Нет ничего глубже бетховенской мысли, нет ничего совершеннее бетховенской формы".
"… учитесь писать фуги у Баха, изучайте формы у Бетховена, а чистоту голосоведения найдете у Моцарта", — говорил Лядов своим ученикам.
"На столе перед нами лежала тетрадь Шопена", — вспоминал ученик А.К. Лядова А.В. Оссовский о весеннем экзамене в Петербургской консерватории в 1897 г. — "Я делал изустный гармонический анализ. А.К. указал концом карандаша на какую-то ноту.
— А это что за нота? — Тон, чуждый аккорду. Да. Капризная нотка. И какая вкусная! Вся ведь прелесть искусства в умелом нарушении правил, в этих капризах фантазии".
Из-за своей педагогической и общественной занятости Лядов сочинял, по его собственному выражению, "в щелочки времени", и это очень огорчало композитора. "Сочиняю мало и сочиняю туго, — писал он своей сестре в 1887 г. — Неужели я только учитель? Очень бы этого не хотелось!".
"Купил себе книгу: "И.С. Тургенев. Неизданные письма к госпоже Виардо и его французским друзьям". Тургенев — везде Тургенев, даже и в переводе очарователен. Я Вам не могу передать, какое испытываю наслаждение, читая его. Всё, всё — и мысли, и слог, и расстановка знаков препинания – объедение для меня: смакую, как чудную свежую икру, как стерлядь".
"… Ты замечаешь, как мало людей, с которыми можно говорить «по душе». И хороший человек, и добрый, и честный, да чужой. А для меня почти все люди такие. В один дом я иду Сидоровым, в другой Антоновым, а дома всегда сидит одинокий Лядов..."
"Я бы не мог ни к какой партии принадлежать, потому что каждая партия заставляет и думать и чувствовать по образцу".
"Любовь во всех видах и формах — мой воздух, мой хлеб, моя вода. Жить и не любить и не быть любимым для меня страшнее всех болезней, страшнее смерти".
"Мы все очень мало ценим индивидуальности, мы все хотим, чтобы все люди были, как оловянные солдатики: все одной окраски и из одной коробки. Если кто злится, или любит "по-своему" — это "свое" называют "скверным характером". Только совсем безличные обладают «хорошим характером», т.е. делают все то, что хотят другие. Надо ценить "горькое" в горчице".
